Будильник разбудил меня в 5:40 утра. Я проснулся, сварил кофе, выпил его вместе с коржиком и отправился к своему мексиканскому товарищу, пригласившему меня на традиционную мексиканскую вечеринку.
Приятная летняя прохлада, щебет птиц, практически полное отсутствие привычного городского шума и машин на дорогах заставило задуматься о том, что это самое приятное время суток в Лос-Анджелесе.
До места я добрался минут за двадцать, хотя днем на это ушло бы не меньше часа. Мы подождали еще несколько человек и отправились на небольшую мексиканскую ферму, расположенную в черте города.
Ферма промышляет перекупкой животных с аукционов и их дальнейшей реализацией в уже «готовом» виде. Из богатого ассортимента можно выбрать любое животное — его при тебе же замочат, разделают, как попросишь, и упакуют.
Вспомнилось, как приезжая в деревню к деду, я собирал подобные корзинки самостоятельно, то и дело вляпываясь в куриное дерьмо. Красота.
Не все козлы были нам рады.
А вот, собственно, и виновники торжества. Недолго посовещавшись и осмотрев со стороны поросят, мы выбрали ту, которая справа на фотографии. Ее вес составлял 210 фунтов (95 килограмм). Фермер зашел в свинарник, пометил ее краской из пульверизатора, и сказал, что нужно подождать минут пятнадцать, пока нагреется вода.
Чтобы не привлекать внимание со стороны FDA, дальнейший процесс мексиканский фермер попросил не снимать, хотя очень хотелось. Хрюшу загнали в предназначенный для этих целей узкий коридор, в котором ей было тесно, и стрельнули из ружья за левое ухо. Выстрел был не идеальным, поэтому будущий обед дергался в конвульсиях около минуты, затем успокоился и поник.
Тушу выпотрошили, слили кровь, затем опустили в специальную ванну с нагретой водой слегка зеленого цвета. Как я понял, это какие-то химикаты выполняющие функцию крема для бритья. Обрить свинью после этого оказалось очень просто.
Затем хрюше отхренячили голову и разделали на небольшие куски.
Отдельного рассказа заслуживает промывка кишечника. С одной стороны вставили шланг с водой и включили напор с водой — с другой стороны полилась вода коричневого цвета, которая постепенно стала прозрачной. Кишечник мексиканцы тоже готовят, и, забегая вперед скажу, что это в самом деле деликатес.
От разыгравшегося аппетита мы погрузили тяжелые мешки с вкуснятиной в кузов трака и поспешили домой.
Домой мы вернулись примерно к восьми утра. Мексиканский газонокосильщик, который должен был привести газон на заднем дворе в нормальный вид, не появился, поэтому мы сделали это самостоятельно. Затем зашли в дом, откупорили первую бутылочку «Патрон Силвер», и понеслось…
Мясо в мешках было все еще теплым.
Следующим этапом была подготовка чугунного котла. Примечательно, что мексиканцы для этих целей используют кетчуп.
Только что промытый котел установили на специальную газовую горелку. Перед началом процесса приготовления пищи его нужно было прогреть.
Котел установили в центре шатра на заднем дворе, вокруг которого поставили пару столов и несколько раскладных кресел.
Часам к девяти утра стали приходить гости. Были не только мексиканцы, но и другие латиносы. Кто-то приносил с собой текилу, кто-то пиво. День обещал быть интересным.
Позже я в очередной раз убедился, что после третьей уже не так важно, говорит ли человек на испанском, английском или русском. Взаимопонимание при этом не теряется.
Затем хозяин дома привез приглашенного мариачи-гитариста, у которого были все необходимые атрибуты мексиканца его возраста — сапоги и ремень из крокодильей кожи, мексиканская ковбойская шляпа и отличное чувство юмора. По-английски гитарист не говорил совсем. В нагрудном кармане рубашки у него хранился листок с именами всех песен, которые он знает. Мексиканцы с удовольствием выбирали любимые песни и гитарист их исполнял с улыбкой на лице.
Услуги гитариста стоили ни много, ни мало — сто долларов в час. Все-таки в чем-то Лос-Анджелес отличается от Мексики.
Чуть позже я узнал, что у одного из присутствующих мексиканцев есть дома аккордеон — обязательный музыкальный инструмент мексиканской народной музыки. Мексиканец долго пытался отвертеться, но я его все же уговорил и даже свозил домой, чтобы вернуться с аккордеоном. После этого у нас был практически полноценный оркестр мариачи.
В нагретый котел кладется очень много свиного жира.
Пока в котле растапливается жир, на столе готовят свиную шкуру, из которой готовят мексиканское блюдо под названием «чичарон». Нужно вырезать все сало, чтобы остался только тонкий слой шкуры.
Затем свиную шкуру погружают в растопленный и закипевший жир.
Мексиканский соус, без которого не накрывается ни один мексиканский стол. Отличие было лишь в том, что его только что приготовил один из пришедших мексиканцев. Соус вкусный, но много сальсы съесть не получается, так как обычно она очень острая.
На фотографии свежеприготовленный чичарон. Свиная шкура превращается в хрупкие и рассыпчатые чипсы, которые употребляются с сальсой.
После приготовления чичарона, жир из котла сливают и начинают варить мясо. Готовую свинину мексиканцы называют «карнитас» — одна из основных составляющих мексиканской кухни. Из карнитас делают буррито, тако, либо просто добавляют в булку с хлебом и заливают сальсой. Просто так мясо мексиканцы обычно не употребляют.
Интересно, что карнитас приготовили примерно к 2—3 часам дня, когда я, например, уже насытил свой голодный желудок текилой с пивом. Но для мяса, конечно же, место нашлось.
После обеда представители мексиканской молодежи поинтересовались, не желаю ли я составить им компанию покурить мексиканской дури.
Очевидно, молодые мексиканцы чувствуют себя неполноценными, если у них нет восьми-цилиндрового трака с 26-дюймовыми дисками. Некоторые даже готовы отдать последние деньги, лишь бы была такая машина и обязательно с огромными колесами.
С наступлением вечера я удивился, с какой скоростью пролетел весь день, и стал собираться домой. Без проблем выучив мексиканское рукопожатие, которым я приветствовал и прощался с мексиканцами весь день, я попрощался со всеми новыми знакомыми, поблагодарил хозяина дома и отправился домой. Было
18 апреля 2009 года
Прокомментировать